12.

Мы уже давно не разговариваем, а только лаемся раздражённо, а когда-то разговаривали часами, с Лисой всё-таки можно было поговорить, она очень не дура, она много знает и многое видела, и свою точку зрения на многое имеет – вот только меня её мнение почти всегда бесит. Особенно последние три месяца…

Я знаю, что где-то Лиса умнее меня, где-то наоборот, и в общем я полагаю её ровней себе… но то ли ей нужно что-то другое, то ли она меня презирает.

За что? О, можно найти много причин, чтобы меня презирать. Человек моей профессии часто делает то, за что людей презирать просто положено. Думаю, что я знаю все эти случаи. Они у меня записаны в особом секретном файле. Вот здесь, в правом виске.

Иногда мне хочется взять этот файл и стереть. Чем-нибудь малоэнергетическим, чтобы потом не собирать мозги по всей комнате. Подошёл бы старый наган, но у меня он без боевой пружины. А сейчас такое не чинят.

Ладно, думал я, уже недолго осталось. Они не говорят, сколько, но – недолго. Впрочем, точно они и сами не знают. Говорят, будет быстро, несколько секунд – и всё. В смысле – потеря сознания и кома. Я даже написал распоряжение – никаких реанимационных мероприятий. Ни в коем случае.

Это я тогда так думал, 312 тысяч 314 секунд назад, входя в квартиру. Сейчас я уже так не думаю.

Вы знаете, молодой человек, говорил мне проф из ВМА, который диагноз и поставил, такая вот мгновенная смерть без предупреждения – это почти счастье, я для себя о такой мечтаю, так что вам, можно сказать, повезло…

Это нетрудно организовать, хотел я сострить, но удержался.

Знал бы проф, как мне повезло потом…

Ага. Ну вот. Я вошёл, раздражённый усталый муж. С работы, между прочим. Рассказать, что было дальше? Или не надо?

Ладно, рассказываю. Просто чтобы всё было понятно.

Мусор в коридоре вонял. Я взял пакет и скормил его утилизатору на лестничной площадке. Последовательность действий: открыл ящик, бросил пакет, закрыл ящик, нажал кнопку. Подождал. Загорелся зелёный – значит, ящик вложение одобрил и начал жрать. Всё!

У Лисы эта операция никогда не получается.

Вернулся.

Усталый муж. Хочет жрать. Банально хочет жрать.

Пошёл на кухню. Да, опять же, чтоб понятно: кухня у нас как бы совмещена с гостиной. То есть общей стены нет, она так символически обозначена – аркой. Арка у нас. Чтобы пространство и тэдэ.

Дрон мне соврал: на столе, помимо посуды, валяется ещё и раскрытый фотоальбом. Помните, была мода – из пальмового листа? Вот такой и валяется. Это альбом Лисы. «Когда мы были молодые»… Нам нельзя иметь фотографии «из прошлого». И если альбом найдут, мало никому из нас не покажется. А здесь вот: Фест на четвереньках, показывает язык кобре. Он же с Любой. Соболь стоит, ноги расставил, на плечах по девушке: Лиса и Ласка, была у нас такая брунетка, но её почему-то перевели – по требованию психоложцев… Ну и другие. И эта: корабль в пустыне, застрял в песке, и Лиса со Скифом исполняют собой носовую фигуру «Титаника»…

Телевизор гундел (тут дрон тоже соврал: шла не «Красная планета», а очередной репортаж с Андижанского процесса – прогрессивное мировое сообщество разбиралось с жуткими преступлениями против человечества, совершёнными работниками антинаркотических служб – в том числе и одной из наших), пульт мне на глаза никак не попадался, и походя, забираясь по пояс в действительно тёплое нутро действительно приоткрытого холодильника, я убил телевизор кнопкой, на которой написано «ВКЛ».

Мы живём в ёбнутом мире.

Пива не было. Вина тоже не было.

Хорошо сидим…

Пожрать. Хотя бы просто тупо пожрать. Со вчера должно остаться жаркое…

С позавчера – или вообще с понедельника?.. И это уже не едят. Вернее, это уже кто-то ел.

Ну хоть яйца-то есть?

Яиц нет.

Как в телевизоре говорят: «Пиииип!»

Может, в сковородке? Не-а.

Всё, уже включился чисто спортивный интерес (потому что практически – вышел из дома (шарахнув дверью), две минуты налево, кафе «Якорь») – найдётся ли в этом доме что-то пожрать усталому мужу, который пришёл с работы, отчитав шесть часов молодым мокроусым майорам, и вообще?..

Поискал. Нашёл.

Сделал сразу две находки. Или совершил? Или произвёл? В общем, «две взаимосвязанных вещи, две!..» Нет, не сигареты и спички, как вы подумали, пошляки. В морозилке завалялся какой-то полуфабрикат для разогрева в СВЧ, а под холодильником – я и увидел-то их только потому, что полез в нижний, практически не используемый отсек, – валялись листовочки от лекарств. Зачем-то я их поднял и развернул.

Одна – от каких-то новых (и наверняка дорогих, и наверняка бесполезных) таблеток для похудания, другая – аннотация на «Триэнел», его Лиса пьёт от мастопатии. Грудь большая, тяжёлая, болит. Вот она его и трескает. Две таблетки в неделю.

И я бы смял эту бумажку и выкинул, но вдруг зацепился глазом за какой-то четвёртый или пятый пункт в графе «показания к применению»: «Предупреждение нежелательной беременности»…

Засунул полуфабрикат в СВЧ. Включил. Агрегат загудел.

Наверное, Лиса до этого дремала, а тут проснулась. Арка у нас, я говорил уже. Диван – большой такой, белый, – стоит спинкой к кухне. Так что Лиса валяется на диване, а перед ней на HSD два с половиной на полтора (мой месячный оклад, между прочим; деньги, как известно, счастья не заменяют, но помогают обходиться без него) две лесбиянки раскрашивают друг дружку красками.

(Это я тогда в раздражении так увидел. На самом деле Лиса смотрела-таки именно «Красную планету – 2», и это были не лесбиянки, а вполне нормальные девки из шоу, ликующие от только что состоявшейся удачной высадки на Марс и нам, зрителям, показывающие, как они ликуют там у себя в невесомости…)

Вот на фоне этих радужных голых девок появляется толстенькое плечо и голова в торчащих рыжих перьях, голова приоткрывает глазки и спрашивает:

– Ты как?

И надо что-то ответить.